О чем эта песня? О летчике, о мужской дружбе, о верности долгу… В общем — о жизни и смерти. Тот далекий 1965 год был одним из самых светлых в жизни Юрия Визбора. Он написал тогда почти тридцать песен, и все они живут до сих пор. Их помнят, напевают, их любят. И самая любимая, конечно, — «Серега Санин». Сколько раз я переписывал ее от руки. Не только потому, что боялся забыть слова, а просто слова эти мне важно было носить с собой — в штормовке, в куртке, в гимнастерке… Зиму с 1984-го на 1985 год я встретил командиром второго взвода четвертой роты отдельного батальона, охранявшего нечто особо важное в уральской тайге. В нашем поселке, на главной улице Победы, стоял маленький и низенький, как будка, киоск «Союзпечати». Я всегда задерживался у него, чтобы поразглядывать открытки, значки городов-героев, монгольские марки с жуками и бабочками. Эти самые пустяковые вещи напоминали о большом городе, о «мирной» жизни.

С моим Серегой мы шагаем по Петровке,

По самой бровке, по самой бровке.

Жуем мороженое мы без остановки —

В тайге мороженого нам не подают.

То взлет, то посадка,

То снег, то дожди,

Сырая палатка,

И почты не жди.

Идет молчаливо

В распадок рассвет.

Уходишь — счастливо!

Приходишь — привет!

Идет на взлет по полосе мой друг Серега,

Мой друг Серега, Серега Санин.

Сереге Санину легко под небесами,

Другого парня в пекло не пошлют.

Два дня искали мы в тайге капот и крылья,

Два дня искали мы Серегу.

А он чуть-чуть не долетел, совсем немного

Не дотянул он до посадочных огней.

То взлет, то посадка,

То снег, то дожди,

Сырая палатка,

И почты не жди.

Идет молчаливо

В распадок рассвет.

Уходишь — счастливо!

Приходишь — привет!

Юрий Визбор, 1965 г.
И вот однажды я увидел в киоске пластинку с фотографией Визбора и нарисованными синими горами. Пластинка называлась: «Наполним музыкой сердца». Там были песни «Домбайский вальс», «Милая моя», «Наполним музыкой сердца», «Фанские горы», «Серега Санин»…

Я принес пластинку в барак, где мне дали комнату. Проигрывателя у меня первое время не было, и пластинка стояла на книжной полке, сделанной из почтового ящика. Визбор смотрел на меня как старший брат: мол, прорвемся, дотянем до посадочных огней.

А через несколько лет, работая в газете, я приехал в Волгоград и в доме Зинаиды Петровны Селезнёвой-Андреевой увидел эту же фотографию Юрия Визбора.

«Вы любите Визбора?» — обрадовался я. «Да, — ответила Зинаида Петровна, — если бы не он, мы бы с мамой так и ютились в коммуналке…»

Зина Селезнева родилась летом 1942-го в подвале того самого дома Павлова, который 58 суток обороняли двадцать четыре бойца под командованием лейтенанта Афанасьева. Отец малышки, рабочий «Красного Октября», погиб, так и не узнав, что у него родилась дочь.

В 1965 году в Волгоград приехал специальный корреспондент звукового журнала «Кругозор» Юрий Визбор. Он готовил репортаж о защитниках дома Павлова. Увидев, в каких условиях живут Зина и ее мама, Визбор пошел в обком и сказал: «Вы должны дать этой семье квартиру, а я через месяц позвоню из Москвы и проверю». Через месяц Селезневы получили однокомнатную квартиру.

Первое, что они купили, — тяжелый, как сундук, магнитофон «Комета». Когда его включаешь, то лампочка, будто тлея, сперва подрагивает в сумерках, а потом смотрит так ровно и мирно, пока крутится пленка и звучит голос.

Идет на взлет по полосе мой друг Серега,

Мой друг Серега, Серега Санин…

Однажды он записал в дневнике: «Боже мой! Какую радость раньше нес с собой снег, когда легко любилось!.. Куда все это ушло? В какую-то черную яму, в зарешеченное отверстие общественного душа. Остались мелкие радости: что не тронули сегодня, не испортили настроения, не довели давление до клокотания в горле, дали спать. Наше отечество — небо…»

Его песни, услышанные нами еще в детстве, проступают в нас, как с возрастом виднее становятся вены на руках. И Визбора мы никогда не назовем «певцом», «музыкантом», «исполнителем», «композитором»… Даже слово «бард» — слишком вычурно для него. Он — друг, старший брат, родной человек.

И сейчас его присутствие в нашей жизни мы чувствуем острее, чем в годы более тихие и благополучные.

Ах, что за дни такие настают?

Куда приводит вешняя дорога?

Она ведет, ни мало и ни много,

В запретный сад, на улицу твою.

Кстати

Из дневника Юрия Визбора, 1973 год

В Киеве ставивший штамп на паспорт долго смотрел на меня, узнавая: Визбор, Визбор… (сердце у меня затрепетало: вот оно, народное признание — простой солдат и тот знает!) А вы недавно через Чоп не проезжали?

Я бывал почти в 100 странах мира, довелось быть даже в месте ссылки Наполеона Бонапарта (остров Св. Елены), поэтому все, о чем пел Юрий Визбор, мне очень знакомо. Жил и бывал и в Ташкенте, и в Алма-Ате, и на Курилах, в Магадане, а последний вояж сделал в 2011-м в Антарктиду. Ну и огромное вам спасибо за ваши статьи о поэзии и особенно о Визборе, многие его помнят и любят.

Петр Ершов, antanynarive@mail.ru

У Визбора и рифмы хромают, и на гитаре он играл не особо («Я гитарой не сильно владею, и с ладами порой не в ладах…»). Но жизнь во всех ее проявлениях и все, что он в ней делал, Визбор, безусловно, очень любил, об этом по-доброму и писал, и пел. Доброты нам сейчас не хватает намного больше, чем советской страны — двора под названием СССР.

Алексей Третьяков, 7057537@gmail.com

Перечитал его поэзию и тоже обратил внимание на строчки предсказания: «Не плачь обо мне, Украина…» Я рад, что вырос в одну эпоху с песнями Визбора, Высоцкого, Окуджавы, Галича. Их песни — панацея от наших несчастий. Гибкие пластинки с их песнями были для нашего поколения как крылья мечты. Мы нашли в юности «любимейшую дверь», где наполнили музыкой и любовью свои сердца. Еще раз спасибо.

Геннадий Белошапкин, г. Омск.

Говорят, что будущее приходит и уходит, а прошлое остается. Да, все, что было, оно осталось с нами. И страна наша, и молодость наша, и песни, которые трогали душу, и Юрий Визбор, которого никто для нас не сможет заменить. Это по его примеру наши любимые ласково называли нас «милая моя, солнышко лесное»…

В.Н.

Текст: Дмитрий Шеваров