Толерантность всегда приводит к одному и тому же результату — обратному

5 сентября президент Австрии Хайнц Фишер призвал соотечественников не подвергать живущих в стране мусульман дискриминации, выступив на мероприятии по случаю окончания праздника Ид аль-Фитр, которое проходило в крупнейшей в Австрии мечети. В своем выступлении он, как и многие другие европейские политики, снова упоминал о необходимости строить толерантное общество. Скорее всего, он, как и многие европейские политики, не считает, что политика толерантности как правило ведет к разделению общества, образованию этнических анклавов и в целом к результатам, обратным желаемым. Рассматривая политику мультикультурной толерантности через призму социологического анализа, большинство исследователей упускают коммуникативную составляющую концепции, позволяющую увидеть, почему в перспективе толерантные инициативы приводят к диаметрально противоположному результату, а вместо мирного сосуществования разных народов и разных конфессий порождает глубоко разделенное общество.

Современные исследователи и, особенно, политики, пытаются привязать к слову «толерантность» значение, отличное от «терпимости», сопоставляя с ним понятия «уважение», «эмпатия» или «принятие». На эту словесную завесу выделаются огромные средства, на которые создаются многочисленные Центры изучения толерантности, которые производят не более чем контроль за криминальной статистикой и соответствующий идеологический дискурс.

Тем не менее, в истории значение категории «толерантность» действительно претерпевало некоторые изменения, однако оно никогда не было оторвано от понятия «терпимость», и все поздние семантико-идеологические наслоения носили косметический эффект. Первоначально tolerare в латинском языке означало именно терпимость, в дальнейшем во всех языках, принявших этот термин, оно было политкорректным аналогом терпимости, а в общественном бытовом сознании было не отделено от него. Таким образом, учреждая программы по толерантности, власти идут на то, что предлагают различным социальным и этническим группам налаживать терпимые отношения друг к другу.

С точки зрения теории социальной коммуникации, если разным группам предлагают друг друга терпеть, эти группы социально герметизируются, потому что терпение не подразумевает коммуникации между ними. Если системы не коммуницируют, они развиваются в разных направлениях. В результате такой социальной дивергенции закрепляются различные социальные практики и нормы для разных этнических групп: появляются параллельные этнические формы власти (при этом одну из них можно назначать официальной, от этого она не станет общей для всех), складываются два языка, появляются люди, говорящие на своем языке и не испытывающие необходимости в изучении на официального языка, формируются параллельные экономические инфраструктуры, параллельная этика и групповая мораль. В конечном счете, дивергирующая группа выделяется территориально в виде этнических анклавов, над которой официальная власть фактически утрачивает суверенитет – не может осуществлять правопорядок, поддерживать «белую» экономику, обеспечивать права человека.

Роль коммуникации в межэтнических отношениях сложно переоценить. Слова «общество», «общение» и «общее» — однокоренные слова не только в русском языке. Достаточно вспомнить аналогичные слова в английском языке: «community», «communication» и «common». Создание каналов коммуникации – это ни что иное как обретение общего для разных этнических групп, создание этого общего, формирование общества.

Альтернативный подход, который призван избежать дивергенции этнических групп – это этническая индифферентность. В социологии она разработана в значительно меньшей степени, однако лишена недостатков теории толерантности. Это часто приводит к тому, что национальные идеологи толерантности в своих странах откровенно заимствуют инструментарий индифферентности и выдают его за толерантность, предвидя крах последней.

Если толерантность — это синоним терпимости, то этноиндиффирентность это синоним безразличия. Это формирует и основной посыл целевым группам. Вместо «терпеть друг друга», эта концепция признает другой формат социальной коммуникации – диалог должен осуществляться вне зависимости от этнической и религиозной принадлежности. И политика в отношении этнических групп на базе принципа индифферентности, т.н. национальная политика, заключается не в создании терпимой обстановки по отношению к меньшинствам, а к созданию каналов коммуникации, а в некоторых случаях и навязывания таких каналов разным этническим группам.

Как ни странно, индифферентность получила широкое распространение во внешней политике и в этнополитической конфликтологии. Технология совместного дела – одна из техник индифферентности – успешно применялась для разрешения тех или иных этнополитических конфликтов. Сама техника довольно проста: двум конфликтующим группам предлагается совершить совместное взаимовыгодное дело (например, прорыть колодец между двумя враждебными селами). В ходе работ происходит коммуникация двух групп, дедемонизация Другого на личностном уровне, складываются дружеские отношения и даже семейные пары.

Очень показателен пример, с которым мы столкнулись в 2010 году. Армянин и азербайджанец создали совместный бизнес-проект, в ходе которого разбогатели и стали друзьями. При этом азербайджанец дружил с конкретным армянином и уважал его, параллельно ненавидя всех прочих армян за ситуацию в Нагорном Карабахе. Аналогичное отношение было и у армянина.

Технология совместного дела предлагалась для грузино-осетинского конфликта в виде железной дороги Москва-Владикавказ-Цхинвал-Тбилиси и для других этнотерриториальных конфликтов. Ее сильная сторона заключается в том, что создав коммуникационный мост на личностном уровне у представителей разных этнических групп, эта коммуникация будет поддерживать себя сама при незначительных усилиях сторонних операторов урегулирования или вообще без подобных усилий.

В миграционной политике тактику этнической индифферентности практически не применяют, используя раскрученный бренд «толерантность», на практике сводимый только к культурным мероприятиям, которые не только не создают межличностную коммуникацию между группами, но и в принципе не вызывают живого интереса, включая и коммерческий.

С этой точки зрения, толерантность – это худший проект для межэтнических отношений внутри страны. Все мультиэтнические регионы, которые сторонники толерантности приводят в пример как традиционно толерантные, никогда не были толерантными. Санкт-Петербург XIX века, довоенная Одесса, Астрахань, западная Бурятия, Алтай, Владивосток, Крым – это регионы традиционной этнической индифферентности, а не толерантности. Неслучайно это регионы с устойчивой торговой репутацией (как город-порт, транзитный пункт Великого шелкового пути), потому что торговля – одна из сфер, невозможных без применения технологий общего дела. Совершая сделки, люди вынуждены создавать коммуникативные мосты, относясь индифферентно к этнической и религиозной принадлежности контрагентов.

Неслучайно при этнополитических конфликтах операторы урегулирования стараются передать как можно больше полномочий самой уязвимой группе – потомкам представителей враждующих этнических групп, произошедших от смешанных браков. Говорить о том, что дети от родителей из разных этносов толерантны – это не понимать природу толерантности. Осуществляя коммуникацию внутри семьи, эти люди воспринимают этнические различия родителей как данность, а не как условие коммуникации, и в этом плане наиболее перспективны, если операторы ставят целью примирить разные группы, а не провести в конфликтном регионе новую границу.

Как может выглядеть политика этнической индифферентности применительно к миграционным проблемам – это интересный технологический вопрос. Программы по созданию ТСЖ в домах с этнически разнородными собственниками могут быть примером применения этой политики. Поощряя население к созданию новых форм организации, власти создают канал коммуникации по важному для всех собственников жилья вопросу, вынуждая их взаимодействовать и обретать «общее» в границах жилищного сообщества.

Это же решение вскрывает и один из малозаметных недостатков этнической индифферентности – коммуникация должна спускаться на самый нижний, личностный уровень. Коммуникация на уровне групп приводит к формированию и отстаиванию интересов этих групп. Участник группы вынужден в силу психологических и социальных причин отстаивать групповые интересы, даже если они для него не представляются значимыми. Именно таким образом складываются как этнокриминальные группы, так и этнодиаспорные, которые становятся участниками программ по толерантности.

С точки зрения политики этноиндифферентности, диаспоры должны исключаться из подобных программ, так как играют против общего в обществе, функционально поддерживая этнические различия и усугубляя их. Работа по гармонизации межэтнических отношений должна происходить точечно в группах риска, а печатные материалы должны распространятся по технологии «от двери к двери» в обход авторитетов диаспор.

Специалисты отмечают тот факт, что в России внутренние мигранты и иммигранты живут дисперсно, не образуя «чайна-таунов». В отличие от Европы, это действительно плюс, так как это способствует аккультурации. Однако политика толерантности привела Европу из состояния, близкого к российскому, к современной ситуации, с войнами предместий, этническими анклавами и «чайна-таунами». Россия идет в том же направлении, блокируя коммуникацию между этническими группами насаждением политики толерантности. Чтобы вовремя свернуть с этого порочного пути, уже сейчас надо искать возможности создания коммуникационных мостов создавая общее.

Виталий ТРОФИМОВ-ТРОФИМОВ, этноконфликтолог

http://liberty.ru/groups/Intellektualy/Tolerantnost-i-politika-etnoindifferentnosti.-Kak-preodolevat-mezhnacional-noe-otchuzhdenie-sozdavaya-obschee

Вы можете пролистать до конца и оставить комментарий. Уведомления сейчас отключены.