На федеральном портале нормативно-правовых актов опубликован законопроект, призванный «узаконить» деятельность коллекторов. В отличие от участников рынка, эксперты нашли документ избыточным, и усомнились в том, что он будет работать на практике. Почему — выясняла корреспондент «Росбалта» .Если говорить о банковском секторе, то примерно из 860 млрд рублей просроченных кредитов коллекторам передается около 600 млрд рублей, заявил «Росбалту» генеральный директор коллекторского агентства финансовой и правовой безопасности (АФПБ) Павел Бородкин. Иногда банки продают коллекторам портфели долгов. Делается это, как правило, по договору переуступки прав требования. В этом году агентства приобрели около 300 млрд рублей таких долгов. Эта сумма списывается с баланса и не входит в общую просроченную задолженность, пояснил Бородкин.

«Коллекторы являются составляющей финансовой системы любой страны. Они — признанные участники рынка, которые выполняют функцию санитаров кредитного сектора, оздоравливая портфели кредитных банков, и собирая просроченную задолженность, что не в силах сделать банки в отсутствии достаточной для этого инфраструктуры», — заметил он.

Как пояснил «Росбалту» финансовый омбудсмен Павел Медведев, некоторые банки, вопреки общественному мнению, как раз пытаются решить проблему просрочек самостоятельно и очень долго держат на балансе плохие кредиты. «Думаю, к коллекторам они обращаются потому, что процедура списания долга слишком трудная. Продав долг агентству, они ее минуют», — заметил он. Словом, если долг безнадежен, проще продать. Нередко — за 5% от номинала. Даже такие сделки банкам выгодны. «К сожалению, есть такая техническая парадоксальность: если кредит плохой, для него нужно создать 100% резерв. Этот резерв давит на баланс банка. Физически резерв означает, что банк отказался от взимания долга — в балансе его нет. Это дополнительная нагрузка, тогда как продавая коллекторам долг хотя бы за 5%, банк остается в плюсе», — объяснил Медведев.

При этом, как рассказал «Росбалту» финансовый омбудсмен Павел Медведев, проблема должников лишь усугубляется — платить по кредитам все чаще нечем. «С 1 января заметно выросло количество просрочек: в начале года было порядка 10%, а сейчас — 15-17%. Если считать короткие неплатежи (на самом деле, нужно считать с первого неплатежа), скачек будет больше», — резюмировал он.

Рынок взысканий разрастается и принятие закона — логичное продолжение, считает генеральный директор АФПБ.

Нужно признать, профессиональному сообществу документ пришелся по вкусу. Более того, как рассказал «Росбалту» первый вице-президент Национальной ассоциации профессиональных коллекторских агентств (НАПКА) Александр Морозов, законопроект готовился при их непосредственном участии. Ограничения по размеру уставного капитала, включение профессиональных взыскателей в госреестр, требования к раскрытию информации об активах и руководстве компаний, наличие официального регулятора — все это предложения НАПКА.

По мнению Морозова, четкие критерии допуска к профессиональной деятельности и наличие надзорного органа помогут очистить рынок и свести случаи незаконных методов взыскания, подавляющее большинство которых приходится на непрофессиональных участников рынка, к минимуму.

К слову, многие нормы, закрепленные в документе, НАПКА давно применяет в отношении участников ассоциации: не звонить по ночам, не угрожать, не вводить в заблуждение.

Важно, что требования к поведению в отношении заемщика, прописанные в законе, распространяются не только на коллекторские компании, но и на кредиторов, занимающихся взысканием — банки, микрофинансовые организации. Хотя, в части требований к юридическим лицам он касается только профессиональных взыскателей.

Хотя в целом стандарты взаимодействия коллекторов и должников участники рынка сочли недоработанными и непрозрачными. Насторожили участников рынка количественные ограничения контактов с должниками и неоправданное выделение «привилегированных» категорий, контакты с которыми запрещены.

Так, в соответствии с законопроектом, взыскатель не может приходить к должнику и звонить более одного раза в сутки, более трех раз в неделю, более десяти раз в месяц. Не может отправлять ему голосовые и текстовые сообщения более двух раз в сутки, более четырех раз в неделю, более десяти раз в месяц. Запрещено взаимодействие с должниками, находящимися на лечении в медицинском учреждении, с беременными женщинами и матерями детей до полутора лет, с должниками старше 70 лет и инвалидами первой группы.

По мнению специалистов отрасли, на практике эти, пусть и правильные, меры не поддаются реализации и контролю, и, по сути, могут стать чисто популистскими.

По словам собеседника «Росбалта», количественное ограничение контактов оставляет разночтения и неопределенности в том, что считать состоявшимся контактом, например, при обрывах связи, нежелании должника вести разговор, требовании должника перезвонить, и какое количество контактов можно считать оправданным и достаточным. Отправка и доставка сообщений также может не совпадать во времени, в том числе, по причинам, за которые отвечает адресат.

Нет ясности и в том, как коллекторские организации должны получать информацию о категориях должников, общение с которыми запрещено, и как этот статус должников будет подтверждаться документально. В ассоциации опасаются, что с принятием нормы рейтинг наиболее популярных отговорок должников пополнится новыми причинами для уклонения от контакта с кредитором.

Морозов убежден: ограничивать нужно не количество звонков, а их содержание. «Профессиональные компании не заинтересованы в лишних расходах на звонки и смс и не применяют избыточных контактов с должниками», — заверил он.

В НАПКА подчеркнули: подавляющее большинство обращений граждан — более 50% — связано с тем, что коллекторы беспокоят не тех, кто брал кредит в связи с неверно указанными заемщиком контактами и невозможностью их актуализации. Примерно 30% жалоб связаны с незнанием должниками законодательства, поскольку содержат несогласие на передачу персональных данных взыскателям и сомнения в праве требований по займу со стороны коллекторов, а не кредитора. Около 10% граждан не согласны с величиной долга, начисленными штрафами и пенями. Лишь 1% писем связан с жалобами на незаконные методы работы в процессе взыскания.

В сущности, многие ограничения, прописанные в законе, уже действуют, заметил в свою очередь Бородкин. Так, угрожать должникам уже запрещает Уголовный кодекс, а звонки по ночам — закон «О потребительском кредитовании». Что касается методов «из ряда вон» вроде порчи имущества и развешивания объявлений в подъезде, по словам собеседника «Росбалта», крупные агентства и так не прибегают к подобным методам.

Важнее то, что закон определит роли всех участников рынка, считает Бородкин. «Правда, в таком виде он не будет принят, а если будет, то в скором времени подвергнется большой корректировке, также как это произошло с законом «О банкротстве физических лиц», — резюмировал он, указав на необходимость скорректировать нормы по ограничению общения с должниками.

В отличие от профессионального сообщества, эксперты нашли документ бесполезным и даже вредным.

«Появление законопроекта — это попытка узаконить то, чего существовать не должно, — считает вице-президент Ассоциации антиколлекторов России Андрей Власс. — Вопреки заявлениям «профессионального» сообщества, нигде в мире коллекторов больше нет: никакие группировки просто так там не занимаются выбиванием долгов — все происходит в рамках юридических регламентов. В России же это нормальная практика, когда конторы, зарегистрированные как консалтинговые или юридические, трясут с должников деньги. Часто коллекторские агентства имеют названия, которые легко вводят должников в замешательство, вроде ООО «Пристав» или «Национальное агентство по взысканию долгов».

По словам эксперта, вместо того, чтобы бороться с этой практикой, законодатели выводят беспредел по выбиванию долгов в правовое поле. «Это все равно, что узаконить «барыг», — негодовал собеседник «Росбалта».

По мнению эксперта, с должниками должны работать профессионалы и строго в рамках правового поля. «В стране более 200 тыс. юристов, 68 тыс. адвокатов — у нас есть кому этим заняться, у нас хорошие законы, где четко прописана вина кредитора, вина заемщика. Просто никто не хочет использовать действующее законодательство. Одни пытаются напугать, другие — договориться», — резюмировал Власс.

Эксперт подчеркнул: «чтобы заняться взысканием просроченной задолженности, нужно подать в суд, добиться положительного решения, и только потом выбрать, к кому обращаться: к государственным судебным приставам, у которых ставка, допустим, 5% от суммы взыскания, или к частным, у которых 25%. Но во всех случаях решение суда первостепенно. Все остальное — лишь спор между хозяйствующими субъектами».

Должникам же Власс рекомендует сразу идти в суд с заявлением о расторжении кредитного договора. «Суд принимает решение расторгнуть договор и вернуть долг: то есть, заемщик как был должен, так и остался. Когда сумма долга определена, пишем заявление и просим суд предоставить рассрочку на исполнение решения. Таким образом, происходит судебная реструктуризация. При необходимости суд может предоставить «рассрочку» на 3-10 лет», — отмечает он.

Финансовый омбудсмен согласился: предлагаемый документ проблемы заемщиков не решит. «На мой взгляд, закон немного избыточный, хотя кое-что из того, что там написано, действительно пора ввести, например, нормировать количество звонков в месяц, в день», — заметил Медведев.

При этом собеседник агентства подчеркнул, что многие запреты сегодня и так действуют. «К сожалению, когда явно нарушаются законы, например, уродуется дверь человека, про которого кто-то думает, что он должник (хотя, бывает, что он вовсе и не должник), добиться, чтобы было возбуждено уголовное дело, практически невозможно. Закон проблему не решит, ибо уже сейчас такие действия уголовно наказуемы, но результата нет. Есть такой анекдот: «сидят папа с мамой в своей лачуге, смотрят на своих многочисленных чумазых детей и думают: что лучше — этих отмыть, или народить новых». Так вот, проблема в том, что нам часто хочется «нараживать» новых», — сетует он.

При этом Медведев подчеркнул, что многие вопросы решаются внутри профессионального сообщества. «Коллекторская ассоциация, также как несколько лет назад АРБ, воспитывает своих членов, чтобы сделать профессию респектабельной. Сами же участники НАПКА в свое время были инициаторами многих ограничений, прописанных в законе», — заметил омбудсмен.

Меж тем, как признал Павел Медведев, рынок взысканий нуждается в корректировке. «Моя позиция может не совпадать с позицией профессионального сообщества, но я считаю, что необходимо поставить коллекторов в позицию микрофинансовых организаций. Как минимум — реестр и учет. Лицензия, может, и не нужна, но реестр я бы создал, чтобы понимать, кто на этом поле крутится», — заключил он.

Анна Семенец

Подробнее: http://www.rosbalt.ru/moscow/2015/09/22/1443007.html

Ссылка: http://www.rosbalt.ru/moscow/2015/09/22/1443007.html